Кадры из фильма, которого нет - 2

Здесь, пожалуйста, оставляйте вопросы и предложения по сайту http://metro.vpeterburge.ru/

Модератор: djtonik

Ответить
Аватара пользователя
huot
Сообщения: 79
Зарегистрирован: 26 дек 2004, 20:04

Кадры из фильма, которого нет - 2

Сообщение huot »

Кадры из фильма, которого нет – 2.
(Садовая – Василеостровская)

Все замедляются и замедляются шаги вблизи стартовой точки – метро «Садовая-Сенная»: теперь уж точно можно не спешить, «пробки в метро» – вещь неслыханная. Не имею в виду, конечно, «вход на станцию ограничен» или вечный затор у Василеостровской, нет, – просто вдруг представилось, как по-езд не справляется с расписанием, застревает на каком-нибудь перегоне, а вслед за ним другой, третий, четвертый, пятый… туннель забит, поезда гудят, люди волнуются! Н-да. Видно, здорово мне не хочется на работу, раз такие мысли в голову приходят. А каков был бы аргумент: «Опоздал – такие пробки в метро сегодня! Путин, что ли, приезжает?» Ага. На собственном поезде. Из Москвы тайными тропами, персональным туннелем из Кремля.
А забавный, кстати, был бы проект: соединить два метрополитена воедино – питерский и москов-ский. Есть Московский и Ленинградский вокзалы, соединенные веткой, есть станция метро «Москов-ская»… все на копание нового туннеля! Вперед, товарищи, даешь станцию «Ленинградская» в Москве!! А Звездное и Купчино пускай отойдут в сторонку, в сторонку Бухарестской и Международной. Зато по-том начнется: едешь ты домой на Ярослава Гашека, задремал над газеткой, проснулся, вышел на плат-форму… «а с платформы говорят: это, батенька, Москва!»
Но это так, пока, зевая, огибая очередь к «К-1» (вот уж кому точно придется стоять и стоять: видел по дороге, где встали все средства транспорта, в том числе и горемычные маршрутки…), плетешься к подземному переходу и выбираешь, чем заняться в метро – почитать свою книгу, перехватить бесплат-ную газету у входа или не загружать себя ни тем, ни другим… Последний взгляд на площадь – и вот тут словно смещение времен и пространств. Словно и нет на площади стеклянной громадины «Пика» или прозрачного столба на трамвайных путях; светофоры задержали где-то толпу автомобилей, духота пред-грозового дня, смешение съестных запахов, неизменно будоражащих желудок, мельтешение народа… Сенная. А ведь здесь когда-то Роденька Раскольников с ума сходил в летней каменной жаре, бесцельно бродя по площади, - присаживался к закусывающим, болтающим всякий вздор за пивком, к разговорам этим прислушивался… Как там в этих хрестоматийных отрывках, на которые нам старательно указыва-ют учителя, дабы мы потом грамотно написали сочинение «Санкт-Петербург Достоевского»: сопостав-ление холодного великолепия брегов Невы, странного призрачного города, и бурлящей Сенной с ее гря-зью, пылью, духотой, обжорными рядами, разговорами за столиками, воровством, детской проституцией и прочими грехами города. Что изменилось?
Да почти ничего… Кипит Сенная, бурлит Сенная: неизменные «Одинокий пастух» и Сара Брайт-ман из динамиков торговца компакт-дисками, обязательный стенд с продукцией мебельной фабрики, вечные хычины и горячая выпечка, «золото, часы, украшения», «Асток-пресс» и «Заработай!», пачкаю-щие руки типографской краской, менты, поп на углу… Все тот же гам, все те же разночинцы мелькают вокруг, все те же разговоры за столиками. И даже стеклянное сооружение или прозрачная башня в цен-тре не развеивают иллюзии какой-то вечной достоевщины, царящей на этом небольшом пространстве… утренним людским приливом тебя захлестывает, втискивает в узкие двери, норовящие влепить тебе, не-проснувшемуся, либо по лбу, либо по спине («Дама, куда вы прете со своими коробками?!», «Хва мне в ж… зонтик пихать!», «Да поосторожнее, инвалида веду!», «Паш, ты где? Я за жетоном!», «А ну пошли вон, вот ворье поганое!! Опять дверями сумку зажали!!!»…), карточка уже наготове, проскочить, занять место на ступеньках эскалатора, развернуть всунутую тебе в руки газету…
Хотя нет, это потом, успеется – день только начался… Встречный поток людей на эскалаторе: ли-ца, лица, лица… и приходит на ум старая игра-развлечение: глядя на проплывающих мимо тебя людей, схватывая выражение их лиц и мимику, мысленно выдаешь каждому из них первую пришедшую на ум фразу. И плывет, плывет навстречу поток «омысленных» физиономий, лиц-слоганов: «Я усталый боль-ной человек», «И это у них называется полифонией?!», «Надо же, лысина успела обгореть…», «Работа, работа – и только?...», «Интересно, он будет ждать у входа?», «ОПАЗДЫВАЮ!!!» (это лицо проносится мимо тебя на хорошей курьерской скорости), «Надо будет купить на Апражке…», «А стоит ли вообще жить?», «Такое положение дел меня устраивает», «Классная мелодия!!», «Господи, как спать хочет-ся…», «Я буду мисс Вселенная», «У меня нет проблем!!... хотя на самом деле они есть, и их много…», «Мы болеем за Зенит!»… и так далее, и так далее, до последней, уходящей под пол ступеньки.
И все же иллюзия вечной достоевщины понемногу исчезает, хотя вокруг тебя все те же лица, все та же суета… впрочем, нет. В метро суета города уступает место иному роду спешки: замедленной, с поглядыванием на часы и электронные табло, перемещением по платформе в поисках более удобной точки входа и выхода, устремленным взглядом в туннель и незаметным оживлением толпы людской, когда наконец в черноте туннеля сверкнут рельсы, а страницы читаемой книги затеребит ветер. Уходит, рассеивается достоевщина, последними штрихами напоминая о себе – тянутся вдоль эскалатора стенды с видами старого города, словно упорно стремится Петербург Достоевского прорваться в недоступную для него, еще одну плоскость города: подземную. И уползают, уползают, уползают наверх, так и не су-мев достичь дна, «Вид Аничкова моста», «Вид Исаакиевского собора с Малой Морской», «Вид гавани у Зимнего дворца»…
Города больше нет.
Мысль о призрачности Петербурга… не нова она, эта мысль. Кто знает, может быть, и есть что-то такое в испарении наших северных болот, давших начало Северной Пальмире, раз думы о гигантской декорации, растянутой по брегам Невы, то и дело роились в головах русских классиков. Помните: «Тро-туар несся под ним, кареты со скачущими лошадьми казались недвижимы, мост растягивался и ломался на своей арке, дом стоял крышею вниз, будка валилась к нему навстречу…» И это автор веселейших «Вечеров на хуторе…», авантюрно-монументальных «Мертвых душ»! «О, не верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащом своим, когда иду по нем, и стараюсь вовсе не гля-деть на встречающиеся предметы. Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!...» Представляю, что бы вылилось из Гоголя, узнай он на секунду, что под Невским проспектом растянулись черные туннели со станциями, залитыми неподвижным светом… Но мне подумалось иное.
Метро разрушает цельный образ города. Парадоксально: являясь единственным надежным средст-вом связи между всеми его районами, метро делает город фрагментарным, разваливающимся в сознании вашем на отдельные части, блоки, обрывки улиц и проспектов неподалеку от павильона метрополите-на… как страницы топографического атласа, которые не успели переплести воедино. Несясь под землей в сторону Ветеранов или Гражданки, Просвета или Обуховской, Приморской или Девяткино, мало кто из нас сможет восстановить в памяти те места, под которыми проносится ваш поезд. Центр еще туда-сюда, но чем дальше от него… А районы, не опутанные подземными дорогами? Только живущие в По-люстрово, на Пискаревке или улице Турку смогут описать вам эти места, а также пути, коими они связа-ны с ближайшей станцией метрополитена… один из моих знакомых на тридцатом году жизни узнал, что в Питере есть река (точнее, ручей) Волковка, а другой на вопрос, где находится проспект Жукова и куда он выходит, сильно задумался. Оно и понятно: где найдешь ты в суматошном городе драгоценное время для того, чтобы неспешно прогуляться от Нарвской хотя бы до Кировского завода, или, отойдя от Мос-ковской, побродить в районах Краснопутиловской или Новоизмайловского…
Разумеется, здесь нет ни скрытого упрека метрополитену, ни призыва строить новые станции. Но вот почему город для меня под землей кончается. Все обман, все мечта, все не то, чем кажется. Откуда я знаю, что мы действительно мчимся под Петербургом, где доказательства? Вы сможете сказать мне, что именно сейчас над вами? А как оно выглядит? А как до него дойти? А вы действительно уверены, что существует Петербург – или же есть только исторический пятачок-центр и гигантские обрывки про-странств вокруг станций метрополитена?
И какой уж здесь Достоевский, какой тут Гоголь… Нет более города, воспетого классикой. Нет Медного Всадника, нет Исаакия, не может быть Вознесенского проспекта! Может, это и хотят сказать плакаты со старинными городскими видами, проплывающие мимо тебя. Все остается на земле – и Ека-терина в сквере перед Александринкой, и голосующий на обочине проспекта Стачек Киров, и цирк в Автово, и беспорядочная Сенная площадь… А под землей есть лишь мир структурированного, распи-санного по минутам движения, нечто строго неизменное: гигантская платформа Садовой под полукруг-лым сводом, меняющиеся цифры на табло, гул поездов с двух сторон, неменяющееся освещение… Знаю одно: соединить эти два мира – суматошную, торгашескую Сенную и подземный, ровно освещенный мир под ней – вот это и будет настоящий призрачный город, который мы пытались описать в сочинени-ях, город контрастов и несоответствий.
Контрасты и несоответствия интереснее всего наблюдать как раз в метро. Поток, устремляющийся мне навстречу на покатом переходе «Садовая-Сенная», привычен и понятен: я сам из него. Разночинцы, что еще сказать… Неформалы, «богемная» публика, дорогие костюмы здесь нечастый гость. Довольно много темноликих южан, раздутые сумки в руках женщин красноречиво поясняют: «приехали отовари-ваться на Сенной и Апражку!» Молодежь в основном в одеянии от SELA и все того же Апраксина дво-ра, то же можно сказать и о людях среднего возраста. Печать заботы и работы на лицах. Две-три газеты в вагоне, книжка Устиновой или Донцовой, может мелькнуть новомодный «Код да Винчи» или уходя-щий из моды Мураками. Иное дело – станция неподалеку: «Гостиный двор». Оооо… на это стоит по-смотреть. И лучше всего не с платформы, а с «балкона» над эскалатором. Ярмарка тщеславия. Человече-ская комедия. Однако невольно подавляешь вздох: лица… Что и говорить, станция центральная, можно сказать, туристическая. Посмотрите на лица доставляемых из-под земли нескончаемых партий людей, особенно сейчас, в период белых ночей и летних отпусков. Пожалуй, это единственный раз, когда я могу позавидовать иногородним: в глазах ожидание чудес на поверхности (еще бы – прославленный Невский впереди!), отсутствие на лице рабочих мыслей и домашних проблем, самая нарядная одежда, специаль-но для отпуска купленная… а иностранцы! Это не те иностранцы, коих в местном ОВИРе отшвыривают с воплями «Ваша виза истекла, а эта не дает вам права на работу!» О нет… и слоганы, которые опять же прикрепляешь к проплывающим под тобой лицам, невольно рождаются на английском языке – и в большинстве своем это «Ай фиииииииил гуд!!!», как у Джеймса Брауна.
Да, но забываться-то не надо – пересадка: Невский-Гостинка. Задумаешься – и выйдешь на Сен-ной, сев на Садовой. Такое уж было: долго потом в недоумении на площади стоял, пытаясь понять, ради чего был истрачен жетон – чтобы на покатый переход полюбоваться или на эскалаторах покататься? Зомбирование беготней как-то раз было такое, что полвагона метро потом хихикало в кулак. Воистину, враги курьера – светофоры и закрывающиеся двери транспорта. Поэтому прямой обязанностью курьера является экстремальное впрыгивание в любое средство транспорта, пытающееся захлопнуть двери перед твоим носом, - и лишь потом можно небрежно осведомиться, а куда, собственно, средство транспорта направляется. И вот в один прекрасный день так напрыгался я в уходящие автобусы, что, влетев в по-следний вагон метро, не преминул спросить у стоящих «А номер автобуса какой?» «Подземный…» - после долгого молчания ответил одинокий голос…
…но был и поздний вечер, когда я мчался переходом «Гостинка-Невский» - пятнадцать минут до закрытия! – и остановился. Весь парапет перехода на Невский был в цветах: белые, синие, сиреневые… Ощущение того, что каменный вестибюль метро расцвел в полночь – как цветы пробились сквозь ка-мень?…
Да, но рабочий день сметает все иллюзии, достоевщину, воспоминания о русской классике; здесь нет места мечтам, размышлениям или чудесам: в первую дверь первого вагона (или последнего? С этой круговертью выходов-входов…) привычно набивается толпа, чтобы в первых рядах рвануть на эскала-тор – и я в том числе, втиснутый между студенточкой и бабкой, с ненавистью глядящей на занятые мес-та, приплюснутый к дверям с алогичной в этот момент бытия надписью «Не прислоняться». В этой кишкодавке одна лишь мысль свербит в голове: скорее бы уж остановка, потом боком проскочить затор, наступить на пятки, получить ответный пинок, встать на ступень эскалатора… все.
…а ведь свод, под которым мы пролетаем к эскалатору или под которым застреваем, не выказав нужной сноровки, сине-голубого цвета. Метра два или полтора. Забавно, но я долго этого не замечал – только не успев как-то протолкнуться в первых рядах, двинулся, как все, черепашьим шагом и поднял голову.
И увидел мозаичную синеву над головой.
Значит, и «пробки в метро» все же чего-то да стоят?

С уважением –
Huot.
Аватара пользователя
Михаил
Сообщения: 4318
Зарегистрирован: 17 май 2004, 10:20
Станция метро: Лиговский Проспект-2
Откуда: Питер

Сообщение Михаил »

Да.. философский немного рассказ!! А вот то, что в Москве действительно нет ни одной станции, в которой хоть как то бы фигурировало название нашего города - это точно. У нас их целых две - Московская и Моск.ворота. Зато в Москве есть Киевская, Павелцкая, Братиславская  и т.д...
Ответить

Вернуться в «Вопросы и предложения по сайту»