Виктор Резунков: Я хотел бы еще процитировать небольшую выдержку из публикации в «Новой газете» по поводу ситуации на Исаакиевской площади. Там совершенно фантастическая ситуация. «В Петербурге люди стали самоорганизовываться, чтобы противостоять ненасытным инстинктам строительного захвата. Не всегда борьба заканчивается победой. Жильцов дома на углу Невского и Малой Морской, одного из первых восстановленных после блокады, выселили насильственно. Зачистили место для станции «Адмиралтейская». Она – та самая станция метро, которой лучше б не было. Исаакиевский собор держат одиннадцать тысяч свай, вбитых Монферраном в зыбкую петербургскую почву. Это они создают эффект словно бы парящего над площадью собора с надписью по фронтону: «Дом мой – дом молитвы наречется». Полагаете, тайна беспрецедентной конструкции заставила потомков «не дышать над вашим чудом, Монферран»? Ничуть не бывало. Вокруг Исаакиевской площади кипят и кипели работы: реконструкция Сената и Синода для российской Фемиды шла с землеуглублением, под площадью Труда рыли подземные торговые ряды, долбили шахты для станции метрополитена. Нарушили гидрогеологию места, и теперь течения, сливающиеся под землей в Адмиралтейский канал, размывают опоры собора. На колоннах и сводах два года назад появились угрожающие трещины».
Что вы можете сказать?
Дмитрий Ратников: Я хотел бы не согласиться по поводу «Адмиралтейской» с мнением «Новой газеты», насчет того, что лучше бы этой станции не было. Если идти с точки зрения транспорта, исключительно того, что станции метро, которые расположены в самом центре города, крайне забиты, в том числе и «Василеостровская», «Невский проспект», «Гостиный двор», то есть получается всего три станции, которые обслуживают этот небольшой кусочек, то есть Дворцовую площадь, Исаакиевскую площадь, начало Невского проспекта, здесь метро не справляется. Там разрабатывали разные версии с местом для строительства «Адмиралтейской». Были варианты строительства в Александровском саду, то есть перед Адмиралтейством. Но там запретили именно потому, что, во-первых, сад – это памятник и просто известное место, что там никакого павильона нельзя делать. Рассматривали варианты подземного перехода, но их строительство на таких узких улицах тоже может привести к обрушению соседних зданий. В итоге все-таки вернулись к еще принятому в 1980-ых годах проекту строительства вестибюля на углу Малой Морской улицы и Кирпичного переулка, где как раз сейчас и планируется снести здание. Но Комитет по охране памятников неожиданно, когда уже все строители пришли на площадку, отозвал свое разрешение на снос, мотивируя это тем, что, согласно письму общественности, это первое здание, восстановленное после войны известными архитекторами Борисом Рубаненко и Иваном Фоминым. Разрешение свое отозвал. И метрополитен сейчас уже искать новое место не будет. И еще КГИОП сказал, чтобы сохранились фасады этого здания. То есть если, я так представляю, сохраняются фасады, все остальное вычищается и строится какой-то наклонный ход, то уже от этих фасадов ничего не остается. Я думаю, и в этой ситуации уже не первый год, это единственный вариант. То есть все остальные дома вокруг уже намного более ценные и важные для города, чем вот это здание. Это здание XIX века, помнит Пушкина. Там сохранились только два боковых фасада по Кирпичному переулку и Малой Морской. И только центральная часть восстановлена после войны. Не согласен с тем, что это здание надо настолько сохранять, что не давать пассажирам новые станции метро в этом месте. Ну, не на Дворцовой же строить уже метро.
Виктор Резунков: А вы, Андрей, что думаете?
Андрей Воронцов: Я думаю, что, наверное, был бы неплохим вариантом выход рядом с Адмиралтейским садом, подземный выход, не павильон. В Нью-Йорке, например, метро просто незаметно, небольшие лестницы вниз, под землю. Почему бы и у нас так не сделать?.. Необязательно же крушить место. Ну а кроме того, само место, оно, конечно, там надо быть очень аккуратным. И на Адмиралтействе тоже трещина есть. И вот эти работы, конечно, могут усугубить ситуацию.
Дмитрий Ратников: Но в Нью-Йорке все-таки земля не такая, как у нас.
Андрей Воронцов: Ну да, земля не такая. Но, тем не менее, решения же есть аналогичные. И у нас тоже есть такие павильоны подземные.
Дмитрий Ратников: Я напомню, допустим, строительство станции «Невский проспект», подземного перехода, там ради строительства снесли два здания – это Перинные ряды около Гостиного двора и портик Росси. Там тоже не смогли прорыть тоннель так, чтобы не обрушились соседние здания. И поэтому чтобы уже не допустить обрушения соседних зданий, их просто снесли. Но воссоздание, конечно, там немножко диковатое, а особенно Перинные ряды. Но в центре города из-за тех же грунтов строительство метро очень сложно с этой точки зрения. Там метрополитен заказ специальный проходческий щит, который позволяет построить наклонный тоннель, чтобы соседние здания не обрушились.
http://www.svobodanews.ru/content/trans ... 41450.html
Если обратить внимание на публикацию в "Новой газете" по поводу "Адмиралтейской". Я не могу понять, что имел в виду автор под фразой (какое отношение "Адмиралтейская" имеет к Исаакию?):
В Петербурге люди стали самоорганизовываться, чтобы противостоять ненасытным инстинктам строительного захвата. Не всегда борьба заканчивается победой. Жильцов дома на углу Невского и Малой Морской, одного из первых восстановленных после блокады, выселили насильственно. Зачистили место для станции «Адмиралтейская».
Она — та самая станция метро, которой лучше б не было. Исаакиевский собор держат одиннадцать тысяч свай, вбитых Монферраном в зыбкую петербургскую почву. Это они создают эффект словно бы парящего над площадью собора с надписью по фронтону: «Дом мой — дом молитвы наречется». Полагаете, тайна беспрецедентной конструкции заставила потомков «не дышать над вашим чудом, Монферран»? Ничуть не бывало.
http://www.novayagazeta.ru/data/2009/055/01.html
