Три времени дома
Александр ЖАБСКИЙ
Причудливыми судьбами построек Петербург не удивишь. Но все же встречаются здания «с прошлым», чьи биографии словно намеренно кем-то измыслены. Тут и трагическая героика, и пафос высокой драмы, и всего с избытком.
На днях в редакцию пришел известный в городе человек – Евгений Борисович Белодубровский. Литератор, библиограф, краевед. И не по делам пришел, как обычно, но и не попусту. Бережно достал из большого желтого конверта вырезку из старой «Ленинградской правды» – статью под заголовком «На улице Гоголя, 4». И началась историческая мистерия – волнующая, как прощание...
В пушкинские времена по этому адресу находился дом Калержи. В «Санкт-Петербургских ведомостях», в номере от 3 января 1829 года, можно было прочесть: «У Луи, содержателя гостиницы Париж на углу Кирпичного переулка в доме г. надворной советницы Калержи № 108 отдаются в наем большие и малые покои хорошо умеблированные». Супруг надворной советницы Иван Калержи, подаривший ей эту домину, происходил из богатой греческой семьи, а сама она была племянницей министра иностранных дел России графа Карла Нессельроде. Именно здесь, в этом доме, располагался достославный петербургский «Отель де Пари» (или гостиница «Париж») с трактиром, которые содержал в ту пору француз Луи, известный петербургский ресторатор, где Пушкин регулярно обедал, а в конце 20-х годов XIX века, возвращенный из ссылки в Михайловское, даже и жил – в тех самых хорошо умеблированных покоях.
Но того дома давно уж нет, хотя каждый коренной петербуржец, конечно же, знает место, где он стоял. Знает и сегодняшнее здание со срезанным углом, превращенным в фасад, по адресу: Малая Морская, 4/1. Увы, послевоенный «новодел». В тот, «пушкинский», угодил в самом начале фашистской осады вражеский фугас и разворотил угол, обусловив его будущую архитектуру в новой жизни.
Она, эта новая жизнь, не была такой долгой, как первая, начавшаяся вместе с XIX веком. Уходит в прошлое и дом, построенный в сороковые годы ХХ века по проекту архитекторов Бориса Рубаненко и Игоря Фомина. За скошенным фасадом скрывались коммуналки по 9 – 12 комнат...
«Мы живем здесь в нечеловеческих условиях и согласны на расселение. Мы не просим дать нам взамен жилье в центре города, есть другие районы – Московский, Фрунзенский, Приморский... И мы согласны отсюда переехать, но нам предлагают денежную компенсацию такого размера, что на эти деньги мы не сможем ничего купить. Мы готовы поселиться в квартирах с голыми стенами, но с человеческими условиями». И это один лишь из сегодняшних воплей обитателей дома на углу Малой Морской и Кирпичного, который городские власти решили расселить и снести, чтобы выстроить здесь новое здание с вестибюлем к давно готовой станции метро «Адмиралтейская».
Решение это далось нелегко. Не меньше пятнадцати лет метропоезда проносились во тьме мимо «Адмиралтейской». Говорят, что здесь только и возможно устроить столь необходимый выход из новой станции на поверхность, это, пожалуй, единственное строение-новодел, которым позволительно пожертвовать.
Позволительно, но не значит не жалко! Ведь зачем-то же хранила мама Евгения Борисовича Белодубровского эту вырезку из «Ленинградской правды» от 16 октября 1945 года! В статье «На улице Гоголя, 4» читаем: «В дни блокады ленинградцы со смешанным чувством проходили мимо этого дома. Декоративный фанерный макет скрывал от их глаз разрушения, причиненные варварской фугасной бомбой, и хотя все знали, что за макетом лежат руины, но люди верили, что придет день, когда на месте декорации снова восстанет дом, в котором мирно и радостно будут жить ленинградцы, отстоявшие свой родной город... 12 октября 1945 года началось возрождение этого большого пятиэтажного флигеля, фасад которого глядел на Невский». Изображенные на помещенном тут же снимке бригадиры-каменщики А. Куликов и В. Абрамов – «передовые строители Ленинграда», как их характеризует автор, уже в день начала восстановительных работ дали 410 и 425 процентов выработки, а два дня спустя – 1070 и 920 процентов! За три рабочих дня они вместе еще с одним ударником – А. Цветковым уложили более 53 тысяч (!) кирпичей. «Кирпичная кладка выросла как из-под земли, – изумляется автор публикации, – и сейчас уже отлично видна из-за высокого забора, ограждающего строительство».
Как это важно было для них – и того коллеги-журналиста, автора статьи; и для матери Евгения Белодубровского, блокадницы, и для возвращающихся из эвакуации горожан, – видеть своими глазами осязаемое, материализующееся обновление!
Конечно, как пишет газета, «стахановскому труду стахановская оплата»: «Трехдневный заработок тов. Куликова составил 415 рублей, тов. Абрамова – 396 рублей». Говорят, оба они, ударно потрудившиеся на восстановлении дома на Гоголя, 4, после его полного восстановления получили там же квартиры.
Каменную кладку – возведение стен большого пятиэтажного дома, подведение их под крышу! – рабочие 5-го треста управления строительства Ленгорисполкома намеревались завершить уже к 7 ноября все того же, победного 1945-го. Прикинули? Меньше чем за месяц! И это не считалось чем-то немыслимым. «Если за первые дни график уже опережен, то значит – есть все основания для того, чтобы строительство было завершено в намеченные сроки», – писала «Ленинградская правда». А шло оно круглые сутки. «При свете ярких фонарей, вечером и ночью здесь идут подготовительные работы, – отмечал репортер, – чтобы каменщики, встав на свое место, ни одной минуты не теряли даром».
...Эта газетная статья, бережно вырезанная Линой Марковной Белодубровской и теперь хранимая ее сыном, очень своевременно всплыла из кажущегося небытия и помогла нам достойно попрощаться с этим памятником. Не истории и даже не архитектуры – памятником послевоенному трудовому героизму ленинградцев. Памятником целой эпохе, которую не стоит забывать.
http://www.spbvedomosti.ru/article.htm? ... V_Articles